Последний старый сон Заводной Птицы
После шести, как обычно, я сел за стол и, стремительно обволакиваемый ароматом чудодейственного кофе, приготовленного прохладными заботливыми руками библиотекарши, расслабился, предавшись случайной воле эфира. Сегодняшняя опустошённость была какой-то особенной - это была опустошённость со знаком надежды, витиеватым и ускользающим, но, всё же, фиксируемым сознанием. Выпитый кофе слегка приободрил, и, вместе с тем, подёрнул пространство вокруг моего тела густой пеленой вселенской умиротворённости, время от времени пронзаемой мягкими и приятными вспышками блуждающей надежды.
Необычайно полный смысл слова ПРЕДВКУШЕНИЕ следовало б придать чувству, охватившему меня в тот момент, как только кончики моих пальцев приблизились к вискам очередного черепа. С самого начала контакт был весьма отчётлив, и преломлённое сознание живо мерцало ощущением того, что помещение библиотеки вот-вот лопнет от сумасшедшего резонанса пульсаций кровотока в моём теле и разлетится по всей галактике. Изнутри черепа исходило особенно сильное сияние, а лучи его глазниц, неумолимо пронзавшие вязкий полумрак комнаты, казались мне стальными нитями, пригвоздившими мои глазные яблоки к плавкой вечности момента.
Первым моим видением стали какие-то серые стены и - на их фоне - что-то вроде фабричной трубы из красного кирпича. Несколько раз, будто быстрокрылая птица, сгусток чьей-то памяти проносился рядом с этими неказистыми архитектурными порождениями английской промышленной революции, пока не блеснул мне в переносицу широким снопом зеркально отражённого угасающего солнечного света. Миловидная девушка в причудливой формы колпаке смотрелась в карманное зеркальце и небрежно поправляла выбившиеся из шеренги, словно по команде "разойдись", красивые длинные ресницы.
Причём, несколько секунд меня не покидало странное ощущение, что девушка находится внутри некой колышащейся, с позволения сказать, субстанции, одновременно принадлежа ей и будучи, по существу, отчуждённой. Бурные потоки энергии этой субстанции были окрашены разными эмоциональными оттенками, и все они сливались в моём сознании в одну большую реку. С пологими берегами, раздваивающими течение островами, петляющей по древним равнинам долиной, чайками, галдящими над невзрачными пенистыми барашками. Было у реки и название - Иртыш.
Иртыш... Вдруг живая панорама сна приобрела отчётливые очертания. Стадион. Футбольное поле. Заполненные зрителями трибуны, являющиеся свидетелями матча особой важности. Игроки одной из команд с ног до головы облачены в зелёную экипировку, словно вольные стрелки, только что вышедшие из Шервудского леса, футболисты другой команды - в комбинированной чёрно-белой форме. В зелёном играет чемпион Кипра "Омония" (Никосия), в белых майках и чёрных трусах - чемпион Казахстана павлодарский "Иртыш".
И в тот же миг потрясающее открытие пронзило мне мозг - это ведь МОЙ старый сон, это осколки МОЕЙ памяти, это и есть единственная тропинка к моему "я"! Я действительно был на стадионе во время этого матча (или, во всяком случае, смотрел его по телевизору) и, следовательно, эго Эндрю Оджика, как ни в чём другом, нуждается сейчас в восстановлении событий тех незабываемых полутора часов, проведённых мной в состоянии высочайшего эмоционального напряжения.
В начале матча наглые и самоуверенные киприоты играли небыстро, вальяжно, отнюдь не ожесточённо и не слишком удачно. Через несколько минут после стартового свистка горячего финского парня из судейского корпуса УЕФА им, также как и хозяевам, начавшим матч с разведки текущих возможностей футбольного поля, удалось перехватить инициативу. Однако существенных дивидендов это мероприятие посланцам с острова Афродиты не принесло - павлодарцы оборонялись довольно уверенно, - и, вскоре, доминировать на могущем дать солидную фору ряду российских объектов "садово-огороднических хозяйств" футбольного назначения газоне стали игроки Иртыша. Нарастающая настойчивость хозяев и привела к голу Муслима Агаева на 23 минуте матча. Муслим, получив мяч на линии штрафной, и, умело оттерев корпусом защитника, обыграл вратаря и с острого угла мягко подсёк снаряд впритирку с дальней штангой над, пустынным грифом распластавшимся на линии ворот, длинноволосым киприотом. Футболисты Омонии опешили. Судя по всему, сама возможность пропустить гол от казахстанской команды казалась им невероятной. Попроси кого-нибудь из Омонии перед началом матча породить ассоциацию относительно состава участников игры с германской футбольной почвой, ответ был бы известен заранее: Бавария - ... какой-нибудь Мюнхгаузен. Да хоть бы и Тот Самый... Причём, не нужно никому объяснять, какой клуб из пары Омония-Иртыш киприоты видели в роли Баварии. Тем горше было их разочарование, когда с осознанием факта взятия ворот пришло осмысление того, что на данный момент они, то есть, великая Бавария, вылетают из Лиги Чемпионов. Вылетают первым же рейсом, несмотря на стоимость билетов, наличие посадочных мест и, вообще, присутствие в конструкции данного транспортного средства крыльев и фюзеляжа.
Не сказать, что после этого островитяне как-то особо задвигались, - нет. Они попытались прижать Иртыш к своим воротам, но не тут то было - он уж довольно крепко стоял на ногах, и игра проходила в дальнейшем на встречных курсах. Несколько грамотнее и интереснее смотрелась команда из Павлодара. На 63-й минуте в одной из контратак после грубейшей ошибки защитников Рауффман сравнивает счёт. Сразу после этого эпизода показалось, будто иртышане сдаются на милость победителя, - такими вялыми и обречёнными казались их движения во время ввода мяча в игру в центральном круге. Но это была лишь минутная передышка, и казахстанские футболисты с удвоенной энергией пошли вперёд (эх, если б она ещё мастерством как следует подкрепилась...) и до конца матча создали несколько опасных моментов, правда, не столь очевидных, какими в нынешней еврокубковой кампании балует своих болельщиков костанайский Тобол. Пытался собственноручно вытянуть Иртыш из трясины Тот Самый Мюнхгаузен - старый знакомый всех российских болельщиков Сергей Тимофеев, который в этом матче не только привычно руководил игрой команды с левого фланга обороны павлодарцев, но и бил издали, навешивал и простреливал в штрафную и даже пару раз блеснул незаурядным дриблингом. Старались завязать комбинационную игру в центре поля неугомонные хавы Иртыша Жейлитбаев и Нурдаулетов, пытались нагнетать давление в линии атаки и отчаянно цеплялись за мяч Усманов и Тлешев - всё тщетно. Недостаток исполнительского мастерства помешал команде Дмитрия Огая ещё раз зажечь красный свет за спиной сербского вратаря Омонии. Зато на последней минуте матча последовала очередная контратака гостей - и двое защитников Иртыша позволили футболисту чемпиона Кипра беспрепятственно поразить ворота Юрия Новикова из пределов штрафной площади.
Радости тут было - не сосчитать. Словно маститая Бавария одолела не скромный Мюнхгаузен, а самую что ни на есть дортмундскую Боруссию. На её поле. А что, и Ройтер есть свой в Павлодаре - Серёга Тимофеев. Для меня теперь очевидно, что прогресс в казахстанском футболе есть. Надеюсь, что и в других футболах тоже. Хорошее это имя - Надежда.
posted by Cone from the pine forest at 23:27
0 Comments: