Двадцать седьмое августа
Привстали шахты по всему Донбассу
На цыпочки, чтоб плюхнуться потом
Зазря запившим сало русским квасом
О землю незадачливым кротом.
Когда был в форме, крот - высок и статен -
Аида царствие искусно бороздил
И к разным землеройкам подходил
В трусах он чёрных, моден и галантен.
И, от природы будучи нестойки
К подобным предприимчивым шагам,
Валились перед ним все землеройки,
Как яблоки поспевшие к ногам.
Мог козырнуть он то орехом грецким,
На трансильванской выросшим земле,
То безупречным говором немецким,
Загаром шоколадным в феврале,
Походкой лёгкою с косым лорнета взглядом
(Насколько лишь возможно у кротов)
И самым сногсшибательным нарядом,
И выездом рояля из кустов...
Подземный мир сполна был им исчислен
И взвешен. Но манящий высший свет,
Без коего наш крот себя не мыслил,
Брезгливо наложил ему запрет
На появленье в благородных залах,
Доколь не будет им побеждена
Привычка на задрипанных вокзалах
Стаканами дешёвого вина
Лить похоть грязную на лоск души хрустальной
Невинных дев Фемиды сгоряча, -
И вот тогда наш славный крот опальный
Получит шубу с барского плеча...
В мечтах о сладком, новой пастой с фтором
Конюшни авгиевы тщится чистить он,
И - в знак повальности - оранжевым колором
Тотально торс кротовий окружён...
***
И учится командовать уж басом,
Но вновь летит он мимо всех корзин -
Перепоил сегодня русским квасом
Его один отчаянный грузин.
posted by Cone from the pine forest at 22:24
0 Comments: